В ночь на 21 февраля украинские военные уничтожили очередной вражеский истребитель Су-34. Это уже седьмой российский самолет за неделю, который удалось приземлить Силам ПВО

Так, 19 февраля командующий Воздушных сил Николай Олещук рассказал, что ВСУ сбили два российских самолета на востоке, эти самолеты осуществляли удары КАБами по позициях украинских сил. 18 февраля ВСУ «приземлили» российский истребитель-бомбардировщик Су-34 на востоке. А днем ранее, 17 февраля, стало известно, что украинские военные «отрицательно» посадили три российских самолета - два истребителя-бомбардировщика Су-34 и истребитель Су-35. Они тоже были сбиты на восточном фронте. С чем связан такой «самолетопад» и сможет ли он существенно изменить ситуацию на линии фронта – об этом наш киевский корреспондент поговорила с главой Совета резервистов сухопутных войску ВСУ Иваном Тимочко.

- Начнем наш разговор из «удачных» приземлений российских самолетов. В чем причина такого массового «падежа» самолетов – враг почувствовал себя настолько свободно и начал пренебрегать моментами безопасности, или у нас усилились возможности их сбивать?

- После самолетопадения даже немы похвалились, что Petriot, который они передали, сбил 18 воздушных целей. Падение такого количества российской авиации свидетельствует о том, что они пытались максимально усилить свое присутствие в воздухе и конечно, при увеличении количества авиации появляется больше возможностей, чем наши противовоздушные силы и воспользовались. Если первые три сбитые воздушные цели можно было расценивать как удачу, то позже мы поняли, что это уже тенденция. Безусловно, после такого количества сбитых самолетов они, конечно же, усилят осторожность и точно уменьшат количество вылетов, или же будут стараться максимально не подлетать близко к линии фронту, понимая, что их и на 100 км вглубь могут сбить. Как вариант - будут применять новые практики, чтобы не попадать под удар систем наших ПВО. Усилили ли мы свои системы ПВО, или привлекли из имеющихся у нас средств на линию фронта – это будет известно позже. Потому что какие именно тактики и стратегии мы используем сегодня для более эффективного уничтожения врага – этого никто сейчас не озвучит. Но результат мы имеем, и это главное. Важно также, что у нас есть возможность отслеживать российских пилотов, которые катапультируются с воздушных бортов – это значит, что мы можем приблизительно наблюдать, над какой местностью, где именно эти самолеты сбивались, на какой высоте. В этой ситуации также немаловажен моральный фактор – теперь россияне не могут бесконтрольно и беспоследственно летать над нашими территориями.

- По отечественным экспертным оценкам у врага остается около 70-75 самолетов СУ-34. Немного отличаются оценки европейских экспертов, которые говорят о 40-45 суднах. В год россияне могут производить около двадцати СУ-34 и СУ-35. Это приблизительные данные. Но вы вспомнили о пилотах. Если они катапультируются – это не значит, что они выживают. И с такими темпами уничтожения, скоро у россиян наступит дефицит летного состава. Можно ли назвать это нашей конечной целью, чтобы преодолеть российскую авиацию?

- Начнем с того, что они не производят, а восстанавливают или модернизируют самолеты с имеющегося флота. Касательно катапультированных пилотов – насколько мне известно, если человека катапультировать с самолета, так или иначе он получает много травм – это перегрузка, декомпрессия по спине, еще много нюансов. То есть, если катапультирующийся человек если даже и остается жив, то становится не способным исполнять свои функциональные обязанности. Я уже не говорю о психологическом факторе – никто не железный, и если раз, второй собьют, то конечно желание летать резко снижается. Кроме того, каждое такое воздушное судно – это 50-70 млн долларов в зависимости от начинки самолета - огромные финансовые потери, которые практически невозможно восстановить. Тем более, много российских самолетов летают на двигателях, которые или полностью, или в составляющих компонентах выпускались в Украине. Конечно, в условиях войны это очень ограничивает поле деятельности и восстановления российской авиации. Но если вопрос самолетов россияне еще могут как-то решить, то вопрос пилотов у них очень остро стоит еще и в том плане, что в военных вузах готовят специалистов под каждую отдельную номенклатуру самолетов. Там нельзя пересадить пилота с одного вида самолета на другой – они не универсалы. Их нужно переподготавливать, обучать под каждый вид летательного судна – и это тоже очень сужает возможности. На данном этапе россияне используют авиацию, создавая нам напряжение только в том плане, что у нас существует проблема со средствами ПВО в необходимом количестве. У нас сейчас «головная боль» – это КАБы (КАБ-500-ОД - управляемая авиационная бомба – ред.). Если мы найдем способ борьбы с их пусками, то это существенно упростит задачу. А сама российская авиация хоть и имела преимущество до этого времени, но не имела тотального контроля над воздушным пространством. Так и будет в дальнейшем.

- Вы начали говорить о КАБах – много беды они наделали и продолжают делать. Уже совершенно четко понятно, что контроль над Авдеевкой им удалось установить через свое преимущество в небе, они просто забросали город бомбами. Сейчас такая ситуация наблюдается на Запорожском направлении. Какие участки могут быть следующими потенциально опасными в плане применения противником КАБов?

- Я бы не был столь оптимистичен в сторону российских КАБов - вопрос их пусков также является проблематичным, потому что это не точное оружие. Если по населенных пунктах, по площади, по квадратах из работа дает свой результат, то по полевых фортификационных укреплениях или опорных пунктах запускать КАБы не очень эффективно, потому что их попадание в конкретную определенную точку координат достаточно условно. Кроме того, чтобы осуществлять пуски КАБов, россияне должны подлетать на близкое расстояние к линии фронта, поскольку это не ракета, а бомба. Где они будут их использовать? Я думаю, что они провели определенную апробацию, изучили потенциальные возможности этого вида оружия и будут пытаться максимально использовать его по всей линии фронта до момента, пока это станет или не эффективным, потому что не будет возможности подлетать, или же ВСУ найдут наземные силы, которые будут им противодействовать. Это такая постоянная борьба меча и щита – они придумывают свою тактику - мы находим способ ее уничтожать, они придумывают другой способ – мы отвечаем соответственно. И это будет продолжаться до того времени, пока и наши союзники не предоставят нам авиацию, и мы в полной мере не будем иметь линию фронта, насыщенную ПВО дальнего радиуса действия.

- Вы вспомнили о Авдеевке - уже со всех сторон проанализировали, почему ВСУ вынуждены были покинуть свои позиции в городе. Среди основных причин называли снарядный голод. Даже президент Джо Байден в своем комментарии по поводу отвода войск из Авдеевки призывал Конгресс срочно выделить деньги, потому как все прекрасно понимают, насколько сложно нам держать линию обороны без внешней финансовой поддержки. Но пока что снарядов критически не хватает. Как в таких условиях воевать и удерживать другие участки фронта?

- Если в начале широкомасштабного вторжения, когда артиллерия играла основную роль при поддержке наземных сил для уничтожения вражеской живой силы и их техники, у нас была большая проблема и кризис в наличии особенно РСЗВ, то со временем эта ситуация выровнялась и оправдала себя. С появлением Хаймарсов, Панцирей, Палладинов, Крабов, использование 155-х высокоточных снарядов – большой номенклатуры артиллерии, мы их количество начали подавлять качеством. За это время на усиление артиллерии появились FPV-дроны, которые отлично исполняют задачу, особенно по уничтожению единичных целей. У нас есть большой спектр таких дронов, достаточное количество операторов, появился даже новый род войск – беспилотных летательных аппаратов. Все это дает возможность, по крайней мере, компенсировать снарядный голод. Конечно, ни один FPV-дрон не заменит большой снаряд и его разрушающую силу, но в точности и в избирательности целей FPV имеет преимущество. Конечно, проблемы с поставкой снарядов от ЕС и США возникли не столько в силу их технических возможностей, сколько политической ситуации, и из этого тоже нужно делать выводы. Как компенсация – президент Чехии Петер Павел на днях заявил, что Чехия нашла за границей около 800 тысяч артиллерийских снарядов, которые могут быть переправлены в Украину для пополнения арсеналов украинской армии. Будем надеяться, что в ближайшее время они найдут возможность доставить их в Украину. Кроме того, есть надежда, что страны НАТО придержаться своих обещаний и в ближайшее время поставят в Украину миллион дронов. Понятно, что этот миллион – это не только боевые дроны, которые, условно говоря, будут падать врагу на голову. Это также будут разведывательные дроны, беспилотники для корректировки огня артиллерии – разный спектр. Но все это в комплексе сможет существенно помочь нашим бойцам держать оборону на линии фронта.

Ярина Лазько, специально для Armiya.az из Киева